"Нет, тут даже раздолбайство - совсем как в Альянсе. Тьфу!"
Люк Ламарр с недовольством шагал по узкому коридору станции, в очередной раз рассматривая высланные связным данные - если, конечно, кучу бесполезной информации, сводящейся к "сиди, жди и не дергайся", вообще можно назвать данными.
На станции было откровенно скучно. Даже не скучно - уныло, в чем офицер "Цербера" успел полностью убедиться в течении трех дней сразу после прибытия. Персонал безвылазно сидел по своим лабораториям и испытательным секторам, обращая внимания на охрану не больше, чем на робота-уборщика; охрана платила той же монетой, свирепо сверкая визорами шлемов во всех подряд и игнорируя все вопросы; в заведении, отдаленно напоминавшем бар, унылый робот продавал редким посетителям нечто отдаленно напоминающее мочу ворка, разбавленную жидкостью для очистки стекол; к стыковочным отсекам периодически причаливали корабли - в основном, с грузами для  ученых, а сетевые коммуникации и экстранет, как и положено, ограничивались внутренней сетью "Цербера". В общем-то - это была вроде как самая обычная, аж до тошноты, относительно закрытая научная станция.
Непонятно было только одно, за каким чертом на этой станции понадобился офицер-десантник, причем не один, а аж с целой ударной группой - у которой "командир" даже не видел списков личного состава.
Точнее, видел - одного биотика. Который прибудет - ага, "скоро". Остальные, по словам связного, "прибудут позже". "Позже, ага." - усмехался про себя Люк. - "За такую чудесную и своевременную доставку ответственного по транспортному обеспечению и логистике следует расстреливать на месте. Ну или хотя бы лишать премии на пару лет."

Ситуация слишком мало походила на обычную для "Цербера" практику. Строгая дисциплина, но при этом - достаточная степень свободы вне задания, высокое качество снабжения и пополнения состава, полный доступ к необходимой для задания информации - все это присутствовало сейчас в далеко не идеальном виде. Да что там - не было даже привычного брифинга от Призрака, с которого начинались все прежние операции. Связные, отсутствие информации, унылая трата времени на упорно отказывающейся замечать само присутствие "гостя" станции плюс однозначный приказ не привлекать внимание.. Вся эта секретность сильно действовала на нервы - но выбора, конечно, уже не было. "В конце концов, с авансом не пожадничали, а это все меняет."

Впрочем, сегодняшний день принес хоть какие-то новости: если верить "благодетелю", соизволившему оставить сообщения несколько минут назад, корабль с первым "подчиненным" из формирующейся и, судя по всему, жутко секретной ударной группы, наконец-то в прибудет в ближайшее время.

"Не затянулось бы это "ближайшее время" еще дней на шесть. Так и подохнуть от уныния можно." - поймал недовольную мысль биотик, проходя к сектору возмле стыковочного шлюза, после чего, всем своим видом демонстрируя терминальную стадию скуки, совсем не по-уставному привалился плечом к массивной углеплатиковой колонне и вновь принялся изучать скучные массивы бесполезной информации на голо-дисплее уни-инструмента.
"Merde! Если этот чертов корабль не прилетит в ближайшие полчаса - я уже не знаю, что сделаю с чертовым связным, когда доберусь до него!"

Отредактировано Luc Lamarre (2012-03-14 15:11:26)

С утра было это неуютное ощущение приближающихся проблем.

- Грёбаный экватор! – раздался негромкий детский вскрик, а после глухой стук. Процесс выхода корабля из порта всегда было делом шумным, но Чизу, которая всегда жила на станции, ни за что бы не подумала, что на борту судна может быть такая тряска, что удержать равновесие, по сути, было нереально. Посему девочка, имея крайне малый вес, пролетела метра три по грузовому отсеку корабля, впоследствии встретившись головой с железным ящиком.

Сон был красочным, но наркоманским, как если бы Чизу опять налакалась крепкого коньяка в количестве сто грамм. Хотя, что говорить, летающих варренов можно и на Омеге увидеть; летающих варренов с торчащей из задницы шваброй, собственно, тоже, так что дитя провалялось в забвении большую часть пути, пустив слюни на пол.

- Окей, - сидя в позе лотоса, произнесла Чизу, пытаясь в темноте разобраться, где находится, почему все немного, но ощутимо вибрирует, откуда этот странный шум корабельного двигателя… - Так, стоп, - остановила она саму себя, поднимаясь на ноги и разведя руки в стороны, дабы удержать равновесие, которое держать вестибулярный аппарат в голове девчушки наотрез отказался. – Это я что, все ещё на этом дрянном корабле? – и ужас в голосе, и мысленные оры на тему, какого черта засранцы-наёмники так скоро и быстро устроили посадку на свою старушку, были лишь началом тихой паники - ребёнок, который никогда не покидал свою станцию и вообще считался ксенофобом, вдруг летит на чьем-то корабле черти знает куда, но определённо далеко от своей родной Омеги, вряд ли будет вести себя спокойно. С постепенным осознанием того, в какую передрягу она вляпалась, в голову Чизу приходили самые разные возможности возвращения домой и не в гробу: от внезапной атаки на членов команды до шантажа, притворяясь неким высшим разумом, глаголящим свои условия из вентиляционных шахт корабля. Степень адекватности идей и планов обратно пропорциональна степени отчаяния Чизу. В конечном итоге, забившись в угол корабля, она захныкала, поддавшись детскому страху «я хер знает где» и дикому желанию вернуться домой, с мысленным обещаниями больше не воровать у клиентов бара «Загробная жизнь», не портить водопровод у жителей, чтобы затопить гнездо ворча, ну и по другим мелочам тоже обещаний надавала.

Очередной грохот, толчок и удар об ящик. Шишек теперь было двое, им было весело вместе, но Чизу это явно не одобряла – необычное ощущение пульсации в голове приковало все внимание любопытной особы. Однако, после пятиминутного кайфа от плавающих мозгов в голове, с заплаканными глазами, но уже более уверенно ступая по железному (железному ли?) полу грузового отсека, Чизу думала, как пробраться на капитанский мостик и украсть фрегат. Совсем отчаялась, бедняжка.

С утра было это неуютное ощущение приближающихся проблем.

Свет в конце тоннеля увидела девочка, аккуратно вылезая из воздуховода и стараясь не издавать ни единого звука, особенно боялась задеть железной решёткой не менее железную стену или пол, ибо тогда раздастся развесёлый «бздынь». Собственно, мы отвлеклись.
Свет в конце тоннеля был не идеальным – в середине него была фигура, окружённая фиолетовым пламенем. И тут героиню как током ударило. Не стоит писать, какие эпитеты воссоздала в своей, несомненно, светлой голове Чизу на момент, когда её впечатало в стену, а также на то время, пока её держали навесу, ибо никому не понять глубокого их смысла. Кстати говоря, даже будучи отъявленной засранкой на Омеге, она ни разу не встречалась в биотиком так, чтобы ей угрожали бесплатным путешествием по космосу. Но идиоту море по колено. И плевать, что идиот – не пьяный, по уровню интеллекта они  все равно идентичны. И тут же очередное «но» - её осенило! как это обычно и бывает именно с идиотами и, конечно же, детьми. Судорожно вобрав воздух в легкие, Чизу громким, чётким, но все-таки дрожащим голосом решила «блеснуть» своими знаниями:
- Это ты какого хрена делаешь на чужом корабле! – звучал не вопрос, звучало утверждение.
- Его ведь точно не было с ними, да-да? – в то время судорожно вспоминала Крыса, уже подумывая истошно завопить о помощи. Точнее, просто завизжать, плавно переходя на ультразвук, но слезы девчушка героически сдерживала и вообще всем своим видом показывала готовность кусаться, царапаться и щипаться - в общем, активация боевого духа прошла успешно.

* интересно было прочитать фразу - "орали друг на друга", учитывая то, что Мерсер голос на собеседницу не повышал, на ультразвук не переходил и вёл себя вполне прилично. Ладно, опустим этот небольшой недочёт и сделаем вид, что адепт корчил из себя идиота.

Взгляд разведчика опасно помутнел. Границы размазывались, словно некто сверху - Бог или Дьявол, а может и кто-то третий [неизвестный или Мистер Икс, какая разница?], давил огромным ножом на изгибы корабельных переборок, грозясь расплавить их - то ли лазерным лучом, то ли одним фактом своего присутствия. Алекс болезненно поморщился, напряжённо сжал зубы, стараясь предотвратить второй приступ и взглянул на жертву, которую до сих пор удерживал в воздухе. Он жаждал крови - хотел, безумно хотел растереть нежданно-негаданно свалившегося на голову шпиона по металлическому покрытию - долбить о стену усилием воли до тех пор, пока от головы не останется пара мизерных ошмётков. Чтобы нечего было восстанавливать - чтобы не о чем было вспомнить, выбросив изуродованную груду мяса за борт космической станции. Но взгляд помутнел, словно человек опустился на самое дно грязного озера, всполошив толстый покров векового ила. Адепт вздохнул и едва не поёжился - похолодало. Кто-то открыл дверь, впуская в дом беспощадную вьюгу?
Он не успел озвучить мысль, мучившую его на протяжении нескольких последних месяцев: Вашу мать, как же мне надоели эти галлюцинации. Он даже не был уверен, что этот фрегат - настоящий, что девочка, болтающаяся над полом - из плоти и крови. Не был уверен и в том, что она дышит, что она - живое существо, а не плод очередного ночного кошмара. А больше всего ему не нравился голос из-за спины - не вкрадчивый, но властный, словно он один и никто иной контролирует ситуацию, не позволяет ей выйти за рамки назойливого наваждения.
- Пошёл ты. - неопределённо бросает адепт через плечо и неосознанно морщится, когда своя же биотика вплетается в руку осколочной болью, а под рёбрами оседает тягучее чувство тошноты. Когда он в последний раз ел или спал? Когда приступы давали ему мыслить, не напрягая измученный призраками прошлого мозг? Мерсер не помнил и не был уверен в том, что хочет помнить. Он давно перестал жить ради самого себя, изнашивая организм как пару потёртых ножен, в которых когда-то был добротный рыцарский клинок.
Принципы, цель, смысл - всё это исчезло слишком неожиданно для того, чтобы признать - запутался. Заплутал среди своих же убеждений. Поспешно покидая Альянс, Алекс какой-то своей частью надеялся - что где-то просто напросто закралась досадная ошибка. Шли дни - надежда умирала, выжигая в сердце непроницаемую тьму. Да чёрт возьми, сказать, что адепт злился, значит не сказать ничего. Он был в ярости - не каждый день тебя пытаются ударить в спину те, кому ты доверял ещё с того времени, как под стол пешком ходил. И станция "Гагарин", и программа "БАиР" сразу перестали казаться необходимостью, перестали быть тем "должным", которое стоит принимать без идиотских вопросов. А фраза "таковы правила" стала считаться оскорблением. До того момента, как на пути не появился "Цербер" со своей этой извращённой моралью и мерзкой осведомлённостью. Они всегда знали те мелочи, в которых, по сути, не было смысла - залезали в душу, выворачивая её наизнанку, заставляя неосознанно злиться - то ли на них, то ли на самого себя. И использовали эту злобу в своих целях. Чисто корыстных целях. Алекс никогда не выигрывал в эту игру - он поддавался, признавая свою позорную слабость. Служил, прекрасно понимая, что у него на то нет никакой весомой причины. Отомстить Альянсу? В одиночку - это нереально. Да и с помощью "Цербера" - вряд ли выйдет. Задача изначально была обречена на провал и адепт понимал это - пусть и отказывался признавать вслух.
Тень до сих пор была сзади - она маячила, расплываясь, расползаясь по швам. Беззвучно. Настолько беззвучно, что душу разведчика охватил непонятный, неизвестно откуда взявшийся страх - словно все его кошмары объединились в одной единственной сущности и пытались затянуть его в ониксовое "никуда". Не подходи. Держись от меня подальше.
Жалкий лепет испуганного мальчишки, пытающегося не потерять сознание, поднимая очередную груду металла в воздух. Разве это имело смысл? Пожалуй, имело. Мерсер глухо заклокотал, предупреждая неизвестного - подойдёт ближе, будет хуже. Он готов был разорвать обоих - потому что ему было страшно. Впервые за четыре года, что адепт провёл в организации, действительно страшно.
Он никому не доверял - не позволял приблизиться на расстояние вытянутой руки без особой на то причины, а любые попытки залезть в душу пресекал - если они, конечно, не были направлены откуда-то сверху. А что касается начальства... С ним агент виделся не так часто, чтобы успеть поведать о своей "трагичной истории". Да Алекс скорее бы сплясал канкан на барной стойке в "Чёрной Звезде", чем проболтался бы о том, что его тревожит - о прошлом, которое настойчиво не желало уходить на покой. Будущее же не беспокоило человека - возможно потому, что он не видел его. Тёмное, размытое пятно, доверху наполненное болью - таким оно было с самого начала, словно судьба решила сыграть в англчанина-консерватора.
Бесцельно блуждающий взгляд остановился на ребёнке лишь на несколько секунд. Сконцентрироваться не удавалось - примерно так же, в алкогольном опьянении невозможно ухватиться за соломинку, зная - если вытянешь короткую, то пойдёшь ко дну. Впрочем, разведчик был не против. Разведчик... Теперь, когда его судьба была в руках какого-то сраного командира, разведчиком Мерсер быть перестал - все достижения, все труды просто взяли и улетели в трубу по чьей-то милости, по вине одного неосторожного слова, брошенного в воздух, возможно, по какой-то нелепой шутке.
Может быть, на адепта было жалко смотреть - несмотря на то, что к свету он всё ещё стоял спиной, в глазах его чёрными искрами плясало безумие, перемешавшись с океаном бесконтрольного ужаса - примерно так, перед смертью, человек мечется из одной стороны в другую, в панике пытаясь ухватиться за спасательный круг. Но никто не способен его бросить утопающему, потому как тонет он совершенно один. В абсолютной, всепоглощающей тишине.
Он сжал свободную ладонь в кулак и даже не заметил, как насквозь прокусил губу. Не разбудила ото "сна" адепта и кровь, весело стекающая по подбородку. Алекс интуитивно усилил давление, яростно сжимая ребёнка в биотических путах.

Прибытие Призрака на станцию "Гидра" было запланировано давно, но до последней секунды держалось в тайне. Когда двери одного из стыковочных шлюзов распахнулись и на пороге станции появились штурмовики, учёные вначале немного запаниковали, но когда им объявили, что прибыл их начальник, их испуг исчез. Конечно, большинство здешних учёных никогда не видели Призрака и разглядывали его явно с большим интересом. Сам Харпер был не против такого внимания к своей персоне. Всё равно эти учёные никогда не смогут сообщить об этом кому-либо, а если и сообщат, Призрак не показывался на людях уже очень давно.
Затем, Призрак и группа его охранников начала двигаться по лабораториям в сторону другого стыковочного шлюза, где уже должны были присутствовать подопытные агенты. Он проходил через некоторые лаборатории, в других он останавливался, и благодарил сотрудников за проделанную работу. В этом не было ни капли реальной поддержки учёных, Призрак просто подталкивал их на новые начинания. Ведь всегда же приятно видеть, что начальство пришло к тебе, и благодарит тебя и всех твоих коллег и хочется не ударить в грязь лицом. Так же Призрак сообщал о повышении в ближайшее время финансирования проекта, ведь всё было сделано в срок. После таких бесед учёные явно с приподнятым настроением продолжали работать.
"А ведь чудесная это вещь, изоляция. Никто ничего не знает о том, что происходит, о чём говорят и уж, тем более, не думают о том, как используется их детище", - рассуждал Призрак, всматриваясь в лица учёных. Внутри, он улыбался, понимая, какая власть в его руках и как он может распоряжаться их жизнями.
После всех этих рядовых разговоров Призрак продолжил свой путь к стыковочному шлюзу. По дороге охрана сообщила, что прибыл ещё один подопытный, и теперь уже можно было появляться на публике официально и с церемонией. Призрак оставил охрану возле входа и вошёл в зону прилёта. К его большому удивлению, там никого не было.
"И где же мои сотрудники? Лучшие из лучших говорите?" – мысленно спросил он у холодных стен и пустоты. Ответа в прочем не последовало, а он сам не теряя времени, достал сигарету и закурил. После несколько секундного раздумья, Харпер двинулся в сторону самого шлюза и отдал приказ охране следовать за ним. Он предположил, что его подчинённые могли начать диалог на самом корабле, но всё же решил подстраховаться. Подойдя к двери, он был готов увидеть всё что угодно, и как оказалось, хорошо, что был готов. И вот, вместо ожидаемых специалистов "Цербера", взвода турианского десанта, солдат Альянса или хасков на худой конец, перед ним предстала картина, как двое сотрудников "Цербера" активно орут друг на друга, находясь в боевом режиме, и при этом ещё и прижали какую-то девчонку к стенке. Наверное, любой другой начальник вскипел, увидев что-то подобное и начал орать на них на всех, но Призрак был не такой. Он выдохнул сигаретный дым и начал говорить.
- Что здесь происходит, мистер Ламарр? – конечно первый вопрос был старшему по званию, а тон, которым он был задан, явно намекал на некоторую степень недовольства. Холодный взгляд Призрака вначале сверлил спину офицера, а затем переместился на девчонку. Она явно была лишним свидетелем и тем более, ставила под удар, всю организацию. Более того, сюда мог прибыть флот Альянса, а терять эту станцию, пока было нельзя.
"Она не похожа на шпиона Альянса или Совета Цитадели. Слишком маленькая. Избавиться от неё", - Призрак уже хотел отдать приказ охране, чтобы они освободили ребёнка от мук, но в последнюю секунду передумал. Редко когда есть возможность использовать столь молодой биоматериал в свих целях. Да и ловить этот материал было не надо.
"Проект "Фантом" или "Мститель"? Впрочем, вначале проверим уровень здоровья и пригодности. А так же, узнаем, как поведут себя импланты в теле растущего человеческого организма", - мысленно Призрак уже понял, как можно продуктивно использовать нежданного гостя, ведь мнение самого гостя вряд ли будет интересовать учёных, как собственно и Призрака.
- Мистер Мерсер. Отпустите девочку и постарайтесь объяснить, как этот ребёнок оказался здесь, - ещё одна струя сигаретного дыма повисла в воздухе. Теперь стальные глаза просто впились в Алекса. У него был один шанс объясниться и доказать, что за ним теперь нет хвоста. В случае провала, Призрак одним взмахом руки отправит его, а затем, скорее всего и всех остальных находящихся здесь к праотцам, погрузит их в этот корабль и отправит с бомбой на борту куда-нибудь в турианскую зону. Уж что поделать, так было заведено. Тем более что желающих присоединиться к "Церберу" пока было достаточно, а последние испытания показывали, что скоро и этого не потребуется.

My time is drawing thinner,
I'm just a tired old sinner.
No chips left on this shoulder
No pride in growing older.

В голове - отвратительно громкое жужжание. Плохое. Неправдоподобное. Словно крик человека, увеличивающийся в громкости, но вопящий на одной и той же ноте. Он сбивает Мерсера с толку, давит на стенки черепа ничуть не хуже мигрени. К чёрту. Можно ли послать в задницу видения, галлюцинации? Заблокировать им всякий вход в душу, где они впиваются в бесплотный кусок, стремясь оторвать его своими острыми, акульими зубами. Рябь возвращается - на этот раз сильнее, чем когда-либо. Белые стены, яркий свет прожекторов коридоров шлюза сменяется такими же белоснежными коридорами. Мерсер оборачивается, не выпуская пленницу из пут и на губах его расцветает отвратительная, мерзкая улыбка. В глазах же испуганным огнём колышется знакомый ужас - ядовитая смесь из страха, ненависти и боли. Тугой комок из злобы, распутать который, значит, убить.
Рябь заставляет глаза слезиться и адепт разжимает свободную ладонь, рассматривая побелевшие костяшки пальцев. А после, наскоро вытирает чёрным рукавом лицо - словно боится, что беспрестанно ноющие глаза лопнут или не дай бог, решат выпустить на волю хреновы слёзы. Мерсер сопли не любил, но ныне - он не раскисал. А всего лишь не мог выбраться из клейкой ловушки кошмарных снов. Где-то внутри предательски шевельнулась гордость, сменяясь собачьей лояльностью Церберу. Бег по замкнутому кругу. Это лучше железной клетки?
Биотическая сеть ослабевает, едва не заставляя ребёнка рухнуть на пол, но адепт, сквозь галлюцинации старающийся сохранить концентрацию, вновь подхватывает её в самый последний момент, не давая опуститься на надёжную поверхность и яростно сжимает, передавливая доступ к воздуху.
Один. Два. Три. Ребёнок в изнеможении опускается на пол. Четыре. Турианец замахивается, собираясь наотмашь ударить жалкого идиота. Пять. Он словно очутился под водой - рука скользит, как в замедленном кино. В глазах ребёнка - животный ужас. Шесть. Джок Мак-Манвери умирает с очередным ударом сердца, во рту его кровь. Шесть. Глаза наливаются злобой, имплант раскаляется в голове - он чувствует, как эта штука готовится прожечь стенки черепа. Но биотическая мощь растёт - она уже перевалила за отметку, способную переломить позвоночник недремлющей гниды-надзирателя. Семь. Руку останавливает неизвестный, а злоба отступает - разочарованно вручая свой пьедестал опустошённости и мигрени. Восемь. Девять. Десять. Аленко? Какого хрена делает этот шут?
Разведчик успевает опомниться, расслабив тиски на горле девчонки - а была она именно девчонкой. Грязной, шустрой Крысой. Она смутно напоминала Мерсеру одного из подопытных группы "С" - с теми же глазами, с той же манерой речи. Но ностальгия канула в лету - вряд ли адепт собирался скучать по программе "БАиР". Забавно, что ему не хватало Джока Мак-Манвери,который погиб четыре года назад. Или затаился где-то под сердцем, в тени. Выжидая? Наблюдая? Смеясь?

No man can truly outlast,
All the mistakes of his past.
There's no haven here for me,
That's safe from my memories.

Он обернулся, всматриваясь в тёмный силуэт на белоснежном фоне. Потрёпанная куртка, ледяной взгляд светло-голубых глаз. Незнакомец не смеялся. Проваливай. Слова безмолвным хрипом застряли в горле, превращаясь в склизкий, холодный комок. Мерсер растерянно увёл взор в сторону, стараясь не смотреть в сторону двойника. Нет. В сторону Джока, который, чёрт подери, должен наконец сдохнуть. И унести с собой их общее прошлое.
- Служба Церберу. Да ты никак рехнулся, Мерсер. Когда-то у тебя была гордость.
- Она всегда при мне, принцесса. А тебе пора бы заткнуться. На вечность-другую.
А если галлюцинация вдруг начнёт говорить о том, что месть это плохо - Алекс уже сам выбросится в космос, проигнорировав скафандр. В задницу. Он будет лоялен к начальству хотя бы ради того, чтобы насолить Мак-Манвери, в котором по-прежнему жила вера в Альянс. В чёртов Альянс, который бьёт исподтишка, не осмеливаясь взглянуть в глаза своим "неугодным" сотрудникам. Адепт не знал, как сформулировать вопрос. "За что?" - идиотизм, воняющий соплями. "Какого хрена?" - так ведь он может был безумцем, но никогда не был дураком.
Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Знай окружающие, что всё это время адепт болтал с самим собой - или с тем, что раньше считал "самим собой", они наверняка рассмеялись бы мужчине в лицо. Он был оперативником. Разведчиком. Убийцей. А вёл себя как подросток, не способный справиться с самой простой задачей. Он выдыхался, словно аромат крови в квартире, окна которой распахнуты настежь. Алекс не заметил, как коснулся рукой горячего лба, нервно потирая его - жужжание продолжало разъедать душу изнутри. Кто-то туда бочку серной кислоты вылил?
Это было чертовски больно. Адепт не знал, что именно терзает его с таким постоянством - скука, верность террористической организации, прошлое или ностальгия? Во рту пересохло и он судорожно сглотнул, стараясь не потерять самоконтроль - не время для пустых истерик и идиотских выходок. Это не Омега, на которой можно творить всё, что вздумается. Это база "Цербера", того самого "Цербера", ради которого агент готов был подохнуть в муках. Разве он не продал свою душу, когда подписал контракт?
Нужно взять себя в руки. Заставить окружающих вернуться в норму - заставить шлюз вернуться на место. Он должен перестать рябить, хотя бы ради того, чтобы Мерсер мог сказать - "я не сумасшедший, я ещё могу быть полезным". Пожалуй, это было не вопросом противоречий с неизвестными|неизвестным, это был вопрос личных предрассудков. Кому захочется отправиться на свалку, прекрасно зная, что это - дрянной конец?

And justice ain't no lady,
She's a twisted, battered whore...
She's laying bruised and naked,
On a bloodstained wooden floor.

Из глубокого болота адепта вырвал знакомый голос - словно свежий ветер, ворвавшийся в удушливую вонь тёмного подвала. Специально смягчённая резкость, за которой бушует серая сталь. Алекс невольно выпрямился, забывая отметить - рябь наконец ушла в небытие. Она ушла, забирая с собой мрачные видения - кровь, сочащуюся по белоснежным стенам. Крики людей, самозабвенный эгоизм Альянса. Голос забирал боль и агент был ему благодарен.
- Что здесь происходит, мистер Ламарр? - бывший разведчик заторможено перевёл взор на недавнего незнакомца, оказавшегося никем иным, как тем самым командиром, в ударную группу которого не так давно и перевели агента-одиночку. Мерсер сжал зубы, стараясь унять гневную дрожь. Какого дьявола этот мудак не мог раньше представиться?! Впрочем, Ламарр волновал его столько же, сколько космическая пыль на обшивке фрегата - другими словами, пусть хоть танцы с бубном устраивает, адепту будет абсолютно насрать на "командующего". Больше волновал его Призрак, проявляющий несвойственное ему поведение. Столько времени, он давал указания лишь при помощи голограммы, а ныне, решил показаться в живую. Это что, чья-то грёбанная шутка?
Он не мог сказать, что чувствует прежнее раздражение - оно улетучилось вместе с приступом перманентного безумия, вместе с кольцом бессмысленных галлюцинаций. Но вопросы никуда не делись. Почему? А главное - зачем? На кой чёрт вставлять человека, всегда работающего в единичном составе в целую группу, где он будет абсолютно бесполезен?
Агент подавленно вздохнул, возвращая себе душевное равновесие и развернулся к девчонке, всё ещё болтающейся на полом. Он не собирался её жалеть. Да легче, в конце концов, прибить - и решить таким образом эту досадную проблему. Но начальство было против, а слово начальства - закон. Не нужно даже щёлкать пальцами - биотика улетучивается и тело грузно оседает на пол.
И с каких пор убийцы настолько верны, а?
Адепт деловито поднял ребёнка за локоть и хмыкнув, проверил её на наличие оружия. В рубку пилота отправился пистолет, а после нескольких мгновений, нож полетел туда же. Чтобы эта малявка ещё Призрака проткнула? А вот хрен.
- Мистер Мерсер. Отпустите девочку и постарайтесь объяснить, как этот ребёнок оказался здесь. - о да, вновь вернулось желание раздробить кому-нибудь голову. Кто бы мог подумать, что на станции окажется сам "Легендарный Предводитель"?
- Приятно вас видеть в добром здравии, - и угрюмо взглянув на недовольного Ламарра, Алекс неохотно добавил, - сэр. Он затянул паузу, всё так же придерживая малолетнего шпиона. Отпустишь - рванёт куда-нибудь. Испортит пол своей кровью. Начальник разозлится. А адепту станет очень неудобно и даже совестно. - Я выполнял ваше задание на Омеге. Оба информатора охотно слили информацию, после чего были убиты. Никто не сможет определить, что устранение произвёл "Цербер", это я могу вам гарантировать. Ещё одна пауза, сопровождающаяся глухим кашлем в свободный кулак. В горле отвратительно першило.
- Связной приказал прибыть на станцию. Срочно. Не самая удобная задача. Особенно тогда, когда на хвосте висит толпа наёмников. Я одолжил у них фрегат. Проверил на жучки, четыре трупа в инженерном отсеке - их пришлось устранить. Девчонка, вероятно, пряталась среди грузовых блоков. Всё просто. Невнимательность. Некомпетентность. Мерсер не удивился бы, ежели горячо любимое начальство расстреляло бы его прямо здесь - у дверей шлюза. Это было бы правильно - террористическая организация не прощает такие ошибки.
Он умолчал о своей ране - тогда, на Омеге, она чертовски сильно кровоточила, а слабость агент чувствовал до сих пор. Впрочем, это всего лишь слабость. Ничего больше.

..Занавес. На залитых рассеянным светом подмостках стыковочного шлюза, судя по всему, близился к завершению последний акт гротескной пьесы, более чем достойной театра абсурда под невысказанным названием "Новый Цербер". Впрочем - к концу ли? Может ли кто-то знать, что скрывают столь навязчивые, нарушающие все законы перспективы декорации, и являются ли маски, скрывающие, казалось бы, самые обычные лица - действительно масками, а не наспех срезанной кожей, заведомо неаккуратно натянутой на настоящие, искусно вырезанные из слоновой кости маски, скрывающее один Бог ведает что.. Если они, конечно, вообще что-то скрывают: на этот вопрос едва ли дал бы ответ даже сам носитель этой маски.. если бы он существовал.

Люк Ламарр не смог бы ответить на эти незаданные вопросы - как, впрочем, и любой из присутствующих. Даже сам глава организации, всемогущий Призрак, способный, по слухам, если и не зажечь звезду, то как минимум приказать эту звезду погасить  - казался не более, чем марионеткой, подвешенной на незримые нити, уходящие в невообразимые дали, в темные глубины космоса - где, лишенные крупицы экзистенциального смысла, сотни и тысячи невозможных созданий медленно дрейфуют сквозь безбрежный океан пустоты, тщетно пытаясь пробиться туда, где призрачные отблески холодного света давно умерших звезд дарят иллюзию надежды..

"Почему он явился на эту станцию лично, хотя никогда ранее подобного не случалось - по крайней мере, в таких ординарных случаях? Почему столь мало охраны? Вздумай кто предательство - и на то, чтобы все завершить, хватило бы одной штурмовой группы и нескольких минут. Неужели шеф этого не понимает? Не верю! Бред, бред, бред.." - стаи мысленных вопросов, неистово штурмовавших сознание адепта, неотвратимо принимали форму риторических эпитафий на монолитном надгробии здравого смысла. По всем основам, вбитым во время службы в ВКС Альянса, подобной ситуации просто не должно было существовать. Однако реальность, как оказалось, с огромным удовольствием рвет в клочья любые основы и правила... Особенно, если смотрящий на реальность, несмотря на не столь малый и не столь безоблачный срок службы, так и не сумел усвоить самое главное правило ВКС Альянса: не думать. Что бы ни случилось, какие бы слова не произносились - не думать; и даже если сами звезды вдруг сорвутся с насиженных мест и пылающей стаей устремятся пожрать земную твердь - не думать. Солдат, предающийся размышлениям - плохой солдат.
Воля и мысль - не лучшие помощники там, где следует исполнять приказы - даже если ни приказов, ни тех, кто имел бы право их отдавать, нет.
"Все-таки я плохой солдат." - столь же внезапно подумалось бывшему офицеру Альянса. - "Если бы не эта чертова биотика.."
"То ты бы полжизни горбатился в колонии, а потом бы сдох под батарианскими бомбами."
Внутренний голос, циничный и до рези в глазах полный реализма двойник истерзанного разума, как обычно, не оставлял Люку места для маневра. Впрочем, как раз это было, может быть, тем единственным и привычным, что позволяло убедиться в том, что все происходящее - реально.

..Ламарр не обратил особого внимания на разговор Призрака с Мерсером, тем самым не слишком уравновешенным "подчиненным", уже исполнявшим, как оказалось, какое-то задание чуть раньше - разве что несколько удивился реакции начальника, явно недовольного действиями разведчика, в одиночку угнавшего корабль и кого-то устранившего. Впрочем, в этом удивлении не было ничего удивительного: адепт, командовавший десантно-штурмовыми группами, был не слишком хорошо знаком с протоколом разведывательно-диверсионных операций "Цербера". Не было ничего удивительного и в совершенно незаметном прибытии еще одного бойца - судя по всему, очередного "подчиненного", на этот раз куда менее экспрессивного... На этом список не вызывающих удивления вещей был успешно закрыт.

"Что? Жнец?!"
Официальные СМИ пространства Цитадели в существование Жнецов верить упорно отказывались и убеждали свою аудиторию в том же - оставляя жутковатые сообщения об этих таинственных существах широкому спектру криптоконспирологических теорий под авторством не внушающих особенного доверия фриков, расплодившихся в экстранете в великом множестве. Разумеется, что для подавляющего большинства населения Жнецы так и остались мутной страшилкой, далекой и совсем не страшной.
"Цербер" подошел к проблеме Жнецов куда основательней - но даже и там, во внутренней сети, не засекреченная информация была достаточно противоречивой, спутанной и не слишком информативной. Ясно было одно - Жнецы все-таки существуют, и все-таки опасны. Для командира ударной группы этого было достаточно. Почти.

"Призрак отдает приказания о деле, которое не может не быть секретным - открыто, ничуть не заботясь об этой самой секретности. Значит, нас.. пошлют к Жнецу?"
В груди биотика словно разбилась капсула с жидким азотом. О нет, он не был неисправимым трусом - страх благоразумно прячется до поры при первом же спуске с орбиты в нагруженном под завязку шаттле, навстречу рвущимся снарядам и гибельным росчеркам системы "ПОИСК".. Но все становится ничтожным, когда осознаешь, что смерти - не избежать. Причем, судя по имеющимся сведениям, смерти далеко не быстрой и безболезненной.
Жнец.. Исследовать Жнеца? Безумие. Безумие, как и все, что происходит в последние несколько дней. Безумие - но назад пути нет. По крайней мере - сейчас, когда всемогущий Призрак лично отдал недвусмысленный приказ.

- Есть, сэр! - коротко рявкнул Ламарр с энтузиазмом капрала, только получившего заветные лычки. Вышло хреново - но ничего страшного. Полчаса на сборы - более чем достаточно, чтобы подготовиться к тому, чтобы изобразить бесхитростного служаку, если потребуется.
"Хотя, едва ли удастся - судя по тем же охранникам.. Что с ними, кстати такое, подобной выучки даже в Альянсе не было. Как движутся.. Словно геты, будь они неладны. Еще одна загадка, ну да и хрен с ней."

Запахнувшись в темный плащ с символикой "Цербера", адепт все таким же отточенным движением повернулся на 180 градусов и, не теряя времени, медленно зашагал туда, где находился путь к его комнате. Ну, если это можно так назвать. Познакомиться с бойцами? Позже, все позже. Похоже, что путь предстоит неблизкий - а потому забыть на этой проклятой станции последнюю бутылку настоящего "Serrice Ice" было бы просто кощунством...

[-> Жнец "Исполнитель": Шлюз]

Отредактировано Luc Lamarre (2012-03-26 20:17:08)

«- О мать, святая Богородица, пошто ты мне этих старых пердунов послала?» - ребёнок просто не знал, что и делать и как думать. Ломать-то его перестали, но и оружие всякое отобрали: осталось разве что бумажными картами, что больше смахивают на старинные папирусы, размахиваться, как джедайскими мечами, какие были у более богатеньких пацанят на Омеге. Бежать тоже было вещью, по сути, бесполезной – локоть ребёнка мужчина фиксировал сурово и надежно, может быть, даже синяки останутся. Чизу демонстративно поморщилась, приподнимая верхнюю губу – чуть по привычке не попыталась обглодать чью-то наглую конечность до косточки, но вовремя себя остановила мыслью, что зубы ей, все-таки, ещё нужны, как и части тела, которые мужчина в капюшоне вполне мог оторвать, стоило ему лишь подумать об этом и напрячь пару извилин в головешке. «- А ведь мозг у него явно не гладкий,» - с досадой думала малявка, начиная ненавидеть и ругаться на всех присутствующих благим матом, как её учил старина Фиртикус – турианец с вечным перегаром и речью, где ни одно предложение не может не изобиловать людской руганью с турианцим оттенком – но надолго её не хватило, все-таки, память подобного рода информацию не очень охотно хранит.
Взгляд маленьких темных глазок стал изучать новоприбывших. С наслаждением девочка отметила, как, скрипя зубами, её мучитель выдавливал из себя слово «сэр», и как другие вытянулись по струночке перед старым хрящом, которого они могли прибить одной левой. Чиз старательно пыталась не хихикать, однако подрагивающие уголки губ и повеселевший взгляд карих глаз выдавал её с потрохами. В общем-то, позволить себе такую роскошь она могла – херу она тут сдалась среди всех этих взрослых дяденек, разговаривающих о каких-то Жнецах сами с собой – больные о больном и говорят, а груда мяса, что, к тому же, ещё и без женских определительных признаков, вообще списывается сразу в утиль. «- Сожгут как ведьму,» - размышляла над словами «Сэра» она, - «при этом потребуют сначала, чтобы я призналась в связях с дьяволом, причем половых, обязательно в половых!» - возмущенно вскрикнула Чиз у себя в голове, сжав кулачки, - «а потом опозорят на все роды людские и инопланетные и… и все, пиздец,» - закончила краткое описание своей дальнейшей судьбы девочка. В общем-то, она умолчала о некоторых вариантах проведения малого количества времени в камере заключения перед сожжением, где точно кто-нибудь да окажется педофилом!.. От чересчур ярких и живописных картин, что нарисовала ребёнку воображение, у Чизу встали волосы дыбом по всему телу. Мелкое создание настолько впечатлилась увиденным, что вбила твердо в голову - с ней это и произойдет, а украдкой взглянув на мужчину с бирюзовыми глазами – да здравствуйте хаос, разруха и проституция в голове у тринадцатилетней девочки! небольшой пазл этой картины заметно зашевелился, испуская тоннами лучи добра и света, чтобы её вообще выкинули из поля зрения все демоны здесь собравшиеся, дабы лишний раз не отвлекаться от дел насущных. Примерно через минуту дитя поняло, чего хочет.

«- Туалет.»

Мысль в голове вертелась давно, но постоянно терялась среди всей остальной порнографии с цензурой в виде лица того самого седого обитателя этой станции, только ещё и с ехидной ухмылочкой. Он определённо приснится Чизу в самом ближайшем кошмаре. С осознанием, чего она действительно хочет, Крыса покосилась на своего «телохранителя», причем глядела она на него взглядом, который был все также полон ненависти, но в добавок к ней возмущением в стиле старушек: «- Мерзавец, и ты ещё смеешь меня держать за локоть?», и она действительно очень хотела донести свою мысль до мужчины, но всё также, в последний момент, вспоминала про необходимость имения зубов и частей тела, поэтому захлопывала обратно рот. На протяжении минуты она отчаянно пыталась ненавязчиво так сказать человеку, что ей очень надо сходить пи-пи, но могла лишь беззвучно, как рыба, открывать и закрывать рот, а после отворачиваться от мужчины, надув щёки. «- Херовый из него отец выйдет, телепатия совсем ни к черту,» - недовольно пробубнила Чизу, спокойно ковыряясь свободной рукой в носу, а после щелчком пальцев отправляя козявку в полет.
Минута прошла, дитёныш начинал нервничать. Недержания у неё не было, но она привыкла справлять нужду когда и где заблагорассудится, но в данный момент ей совсем было не в прикол снимать штаны и перед всем мужским коллективчиком делать свои естественные дела. Особенно, вспоминая картины воображения. Мотнув головой, Чизу начала потихоньку сжимать колени вместе, дабы немного оттянуть момент спуска воды из крана, да всё как-то у неё плохо получалось. В конце концов, это превратилось чуть ли не в танец, когда основная часть массовки слилась в неизвестном направлении – Чизу слышать не желала их разговоры, от них писать хотелось ещё сильнее, да так, что она просто закатывала глаза и мысленно выла и взывала к Богу Яги, чтобы этих уродов шарахнуло какой-нибудь арматурой по голове и она могла смыться в тубзик. Но чуда не произошло. От отчаяния, ребёнок, уже со слезами на глазах и лютой злостью в них, левой рукой резко, ни с того ни с сего, схватилась за рубашку мужчины и со всей дури, которой у неё было не мало, дала ему ногой промеж ног. Воспользовавшись моментом, когда представитель противоположного пола скорчился от боли и вошёл в состояние шока, Чизу резким и сильным движением выдернула свой локоть из цепкой лапы и ринулась куда глаза глядят, но уж точно не туда, куда ушли другие мужчины – быстро перебирая ногами, она свернула в другой коридор с одной лишь мыслью: «ПОССАТЬ!», не задумываясь, а где, собственно, тут можно подобное интимное дельце провернуть. Да и некогда – сделав несколько шагов, Чизу уткнулась носом в чьё-то тело, а услышав характерные звуки, означающие, что за ней идут (если не прихрамывают, а то и вовсе не ползут), она быстро завернула за попавшееся на пути тело, сильно вжавшись к нему в надежде, что всё-таки её, всю заплаканную и дрожащую, все-таки порвут не сразу. Хотя она уже была готова отправиться в космос, там она хотя бы умрет после того, как пописает – обогатит, так скажем, космический мусор ещё и жидкостью. В это же время Чизу неосознанно начинала выплясывать знакомый всем уже танец «папа, хочу в туалет».

- Вас поняла, сэр. Есть немедленно отбыть по месту назначения! Разрешите идти? – после утвердительного кивка командира Кассандра отдала честь и развернулась на каблуках, быстрым шагом направляясь в сторону казарм. Необходимо как можно живее собраться и идти к космопорту, там ее уже ждет челнок.
Какого рожна власть имущим понадобилось срочно переводить биотика из отряда, с которым она уже сработалась черт знает куда и к кому? Вообще, вся ситуация выглядела более чем подозрительной – среди сослуживцев уже достаточно давно ходил слушок о том, что с баз вызывают наиболее подготовленных людей и они не возвращаются назад. Прямо идеальный сюжет для нового фильма ужасов.
Однако Райнер страшно не хотелось быть одной из тех, без вести пропавших. Одно дело погибнуть от пули противника, и уже совсем иное - сдохнуть в роли лабораторной крысы. «Светлые» моменты юности, когда в тебя вонзается игла, а ты не можешь двинуться, не очень хочется вновь вспоминать на своей шкуре. Пусть отец и считал, что делает все правильно, но он не чувствовал того состояния полнейшей безысходности, когда в вены проникает лекарство и ты понимаешь – назад дороги нет, неизвестно, что произойдет с твоим телом, да и с сознанием тоже.
"Э, Кас, куда тебя занесло-то, еще не хватало в хандру удариться. Ноги в руки и пошла, куда послали, а с проблемами будешь разбираться по мере их появления, – женщина поправила крепеж на броне и захлопнула дверцу личного шкафчика. Ненавистный шлем, равно как и другие предметы первой необходимости были отправлены в вещмешок. – Осталось попрощаться со своими безбашенными придурками и в путь".
Прощание с отрядом, в силу нехватки времени, вышло коротким, но бурным – одни обещания споить ее по возвращении чего стоят. Подобное отношение вызывало лишь улыбку – когда столько времени служишь бок о бок с людьми, невольно привязываешься к ним и испытываешь сожаление, покидая их. К тому же, группа оставалась без фантома, а значит и тактику своих действий им придется менять – хреново, но делать нечего. Оставалось надеяться, что им дадут другого или же она благополучно вернется назад.
"Лишь бы копыта не отбросили, пока меня нет".

Долгий и утомительный полет - пожалуй, именно эту часть своей работы Сандра ненавидела больше всего. Болтаешься в космосе хрен знает сколько времени и нечем заняться, да и пилот попался не особо разговорчивый. Вот и пришлось сидеть, проверяя готовность оружия к бою – веселенькое занятие, ничего не скажешь. И, наконец, вот она - долгожданная стыковка со станцией! Часы безделья подошли к концу, впереди ждет новое дело.
Кас прошла нудную процедуру санобработки, ну конечно, вдруг она им заразы на себе притащила (да-да, с ног до головы облеплена бациллами), и подтвердила на посту охраны свою личность. К слову, охраны на станции оказалось дофига и больше, в этом фантом убедилась, в очередной раз доказывая толстолобому вояке что она: а) не шпион, о чем свидетельствует высланная охране информация; б) да, ее действительно официально пригласили на станцию; в) нет, совершенно точно она не сбежавший пациент, прикинувшийся церберовцем.
По дороге переговорив со всеми NPC, что попались ей на пути следования к конечному пункту квеста, Кас все же добралась до места, где должен был ожидать Ламарр. Должен. По идее. То ли ошибка прокралась в мозг ее последнему собеседнику, который вполне доступно разъяснил, в каком отсеке женщине искать своего нового начальника, то ли чувство ориентирования в пространстве совершенно отказалось сотрудничать с Райнер.
В любом случае, пришлось вновь выяснять, в каком направлении ускакал "быстрый олень", отныне ходивший в ее непосредственных руководителях. Каково же было ее удивление, когда в непосредственной близости от себя она увидела картину, достойную запечатления в истории: ребенок, испуганно вжавшийся в какого-то мужчину, и старый знакомец, Алекс Мерсер, шедший им навстречу с перекошенным лицом.
"Ты, как всегда, охрененно вовремя, Райнер. Судя по его настроению, в данный момент неплохо бы находиться как можно дальше отсюда, но тебе же интересно, верно?"
- Приветствую, господа, может быть вы поможете мне в решении моей проблемы? – Да, совершенно идиотская попытка разрядить обстановку, но лучше уж так, чем никак.

Отредактировано Cassandra Rainer (2012-04-14 09:23:09)

«Так часто бывает:
Тебя догоняют,
Жить заставляют,
Потом в спину стреляют»

«- Что я тут забыла, боженька?» - жалостливым внутренним голосом протянула Чизу, сидя «орлом» на унитазе и, как присуще данной ситуации, раздумывая над судьбою своей тяжкой. Происходящее начинало укладываться в её голове четкой хронологией событий и последствий.
«- В связи с последними событиями, The end обещает быть чрезвычайно болезненным. Плак-плак,» - приложив руку ко лбу, Чизу прислушивалась к звукам за дверью, которые ей с каждой секундой казались все страшнее и страшнее. Этот мужик хочет убить её медленно, доставив как можно больше боли, однако, судя по его характеру, который девочка успела успешно оценить по достоинству, он сорвётся и кокнет быстро – уже успокаивает, но не настолько, чтобы она смиренно ждала своей участи.
Не слезая с унитаза, она аккуратно приоткрыла дверцу кабинки и выглянула в помещение туалета: на глаза никто не попался, тогда она высунула голову и осмотрелась полностью – пусто. Дитеныш быстро сиганул с унитаза и шустро, почти бесшумно, добежал до дверцы в злосчастный коридор. Чизу с минуту прислушивалась к звукам, однако ничего толком и не слышала. Почему-то это её обнадёжило – ушли, значит, про неё забыли. Какой же её ждал сюрприз, когда она, слишком рано и не естественно для себя успокоившись, почти полностью открыла дверь туалета и вышла в коридор. Опрометчиво. Очень опрометчиво, учитывая её омеговское происхождение, где подобное сразу каралось смертью, где удача – просто получить пулю в лоб.
Быстрее, не осознав того, Чизу захлопнула дверь в туалет. Опрометчиво. Непозволительно громко, резко, заметно. Мышцы груди сжались в спазме, сдавливая нежную и тонкую ткань легких и делая птичьи глотки мучительными и рваными, будто она вдыхает раскаленный воздух. В глазах же пестрило, словно какому-то дебилу дали кисточку и краски и он рисует, пачкает картины, что видит Чизу. Она вынуждена была сесть на холодный кафель, чтобы прийти в чувство: уж больно быстро сердце гоняло разгорячённую кровь по заледеневшим жилам; слишком громко и отчетливо она воспроизводила хруст кости черепа того несчастного, что помог ей пятью минутами раньше; слишком сильно было чувство дежа вю, старых воспоминаний страшных игр с ворча – беготней по заброшенным подземкам Омеги, где за каждым углом велик риск встретить осклабившуюся пасть твари; где каждый шорох уже причина, чтобы бежать; где каждая тень – враг. Ужас, страх и отвратительный азарт, который волей-неволей брал разум жертвы в свои шипастые лапы и держал до последнего, держит до сих пор, будет держать до последнего вздоха. Какой жестокий этот естественный наркотик – адреналин.
Хочется ломать руки, но Чизу лишь вцепилась ногтями в белый кафель, пытаясь успокоиться. Она понимала, что поддаётся панике, и старалась остановить себя от свершения роковой ошибки. В глазах – обида на всю эту дерьмовую жизнь и решимость надрать ей зад, а зубы сжаты до неприятного скрежета, который слышать могла лишь Крыса – момент прихода обратно в рассудок, Чиз подгоняет себя ненавистью и злостью, болью, но уже не страхом. Раз уж нет возможности найти что-то положительное в ситуации, надо извлекать пользу из паршивостей, дерьмом же удобряют землю, почему бы ей не «удобрить» себя этой гадостью?
Взгляд прощупывал белые стены, и Чизу явственно ощущала, что буквально своими руками трогает этот гладкий холод, ногтями раздирая его в поисках выхода, чертова выхода отсюда. Почти что решив испытать ноосферу на удачу и вновь провернуть трюк с побегом, но из уборной, как её взгляд наткнулся на решётку, почти в самом низу, такую небольшую, миленькую, беленькую решёточку, которая прикрывала выход в воздуховод.
Да, выход.