- Молодой лев превзойдёт старого - на поле битвы в одиночном поединке, он пронзит его глаза через золотую клетку. Две раны, нанесённые одним, затем умрёт - мучительною смертью. - мальчишка захлопывает книгу в кожаном переплёте и поднимает абсолютно безразличный взгляд на двоих незнакомцев. Но правильно ли называть их незнакомцами? Правильно ли делать вид, что в этом помещении случайно встретились две непримиримые ипостаси с чернильным прошлым и не менее чернильным будущим? Неправильно, конечно. Не слишком верно, если уточнить. Откровенно лживо это будет со стороны ищейки. Он улыбается - той улыбкой, которая доступна лишь детям, так до сих пор и не повзрослевшим в этом жестоком мире и соскакивает с железного короба, отряхивая плащ свободной рукой. Каких трудов стоило сюда пробраться, а каких трудов стоило отвадить отсюда сестру Затмения, которая ждала знаменитую Ехидну. Ехидну с Иллиума - властная, статная, она стояла сейчас, видно размышляя.
- Добро пожаловать на Омегу, Капитан Васэ. - надпись на книге явственно гласит - "Предсказания Нострадамуса", настоящий антиквариат, который гниёт на чьих-то полках. Дата издательства давно затёрлась, так же как и половина текста, но среди стихов сомнительной рифмы всё ещё можно различить вполне глубокие высказывания. Сущая абстракция, которую каждый волен понимать так, как задумает - как предпочтёт. Юноша кланяется вежливо - потому как вежливость важнее любых распрей, который царили между организациями до сегодняшнего дня. Вежливость - важнее всего. Куда приятнее вонзить нож под рёбра невинному гражданину, вежливо улыбаясь - сразу после того, как пожелал ему приятного утра. На завтрак у нас кровавое убийство, сэр.
Луи всегда раздражала манера агентов Цербера ходить за ним по пятам. Он не страдал тем самым юношеским духом максимализма и бунтарства, в пылу которого можно было бы воскликнуть - "я уже не ребёнок!". Нет, познавая мир в сравнении, Меркурий прекрасно понимал, насколько юн он сам - всего лишь мимолётный век человека на счету многовековой галактики. Дышит вокруг космическая пыль, ставшая свидетелем того, что не увидит ни единый современник.
Где же твой змеиный хвост, Ехидна? Он не доверяет ни единому движению этой женщины с оранжевыми отметинами на лице. Не доверяет - но и не опасается, усилием воли погашая в душе лютую ненависть. Не к ней конкретно - а ко всему роду азарийскому, грациозному, прекрасному, притягивающему чужие взгляды. Меркурий был не из тех, кто гонится за этой сверхъестественной красотой. Он не из тех, кто так просто попадает в лапы кровавой Ехидны. Излишне ли будет объяснение ситуации, которая должна быть понятна. О нет, они ведь могут решить, что их агент - убита и спрятана в глубокой могиле, рядом с безымянными солдатами, что лишились ног - закопанная заживо в мокрой, холодной земле. Нет, нет, всё не так - но колючий взгляд юнца не выдаёт ровным счётом никаких эмоций. Ничего, что могло бы спровоцировать или поставить под удар.
Луи церемониально кланяется, придерживая свободной рукой плащ, плющом пытающийся обвить ноги и уже без улыбки замечает: - Призрак передаёт вам пламенный привет и спешит поинтересоваться - когда же вы наконец дадите ему прямой ответ? Войска армии мёртвых давно готовы выступить, Миледи.
Он кривит душой, заставляя себя обращаться с этой женщиной вежливо. Вежливо, Меркурий - именно так. Ибо лев старый может молодому льву глотку перегрызть, звона труб золотых не дождавшись. А если забывать метафоры красочные, но бесполезные - не страх закрадывается в душу юнца, но осторожность, к которой он привык обращаться в моменты довольно щекотливые. Перед ним стояла сама Васэ - прелестная в своей отвратительной азарийской красоте - той самой, которую Луи всей душой ненавидит. А ненавидит ли?
И неожиданно вспоминая о чём-то своём, нетерпеливо добавляет, теребя края плаща: - Могу ли я зачитать вам ещё один отрывок?
К книге обращается, раскрывая её и торопливо перелистывая страницы - хрупкие листы заманчиво «хрустят», шелестят под тонкими пальцами, отзываясь возмущённо на такое обращение. Он долго ищет - сверяясь с каждой строчкой, но благодарит знакомых незнакомцев за подаренные мгновения тишины, которые дают ему сосредоточиться на поисках. Вот оно! Желанное, искомое: - Лиса будет избрана без единого слова. Играя на публике в святого, на одном лишь хлебе, позднее превратится в тирана, поставив ногу на горло величайших.
И воззрился на Капитана с немой усмешкой на устах - понимает ли она, о чём речь ведётся в обоих отрывках? Понимает ли она, что судный день настал, а час необходимый - пробил? Впрочем, книга со знакомым хлопком закрывается, пряча в себе агонию рифмоплёта. Меркурий молчит выжидающе, не ведая ни страха, ни суеверного ужаса - в «двух шагах» от безжалостной Ехидны.

Дети и книги. Еще и человеческие. Два из немногочисленных явлений, кои совершенно отсутствовали в жизни Васэ. То, что оба каким-то образом настигли-таки ее в, о ирония, месте, где азари чувствовала себя как нигде комфортно, по началу даже приглушило всю едкую злость, которую она собиралась выплеснуть на голову одной незадачливой сестре. А если добавить сюда Цербер, то выходит неслабо бодрящий коктейль, из тех, что вызывают у Ирелии желание немедленно разрядиться. Деформацией в чей-нибудь живот, например. Но и сейчас, стоя в темном здании склада, вдыхая грязный искусственный воздух станции и короткими движениями зрачков следя за губами уткнувшегося в свою книжку мальчишки, Васэ смогла найти так необходимый ей источник непоколебимой уверенности и успокоения, находящийся, в прямом смысле, у нее под ногами.
Когда она на Омеге, все проходит идеально. Здесь она получила свое первое, неизбежное для каждого наемника, смертельное ранение и благополучно пережила его. И, к слову, своего противника. Здесь она занесла свои синие руки на бразды правления Затмением, совершенно безнаказанно и почти бесплатно. Да черт возьми, здесь даже прошло ее первое слияние с другой азари, во времена, когда Омегой правил Патриарх, а человечество охотилось на ведьм (нужно ли добавлять, как безукоризненно все прошло?). Не может быть, чтобы многовековая традиция вот так просто прервалась хлопком ветхих страниц. Как яростно она бы это не отрицала, Васэ верит в талисманы.
Если подумать, отсутствие здесь ее агента - это даже предсказуемо, учитывая, как неудачно складываются обстоятельства в последнее время. И плевать вселенской карме на то, что из-за чужой ошибки Васэ с Ивором отложили мириады дел и лично пересекли половину галактики в поисках одной маленькой, но чертовски ценной вещицы, рискуя, как минимум, вызвать подозрения у Арии, которая недавно совсем перестала проглатывать самовольные визиты Капитана на Омегу. После устранения Седерис пространство Экстранета между Васэ и Т’Лоак как-то совсем неловко накалилось. Но ведь не отчитываться же ей на всю Омегу о том, что у Затмения проблемы и что сам Призрак предлагает им свою поддержку в обмен на… «услуги».
Унизительно. Капитан даже не знала до конца всех условий, и вообще была оскорблена тем фактом, что спустя непозволительно долгий промежуток времени он все-таки послал к ней едва ли совершеннолетнего агента, который сейчас делал метафоричные угрозы и раскланивался, вместо того, чтобы переотправить чертов инфоблок или выйти на контакт «лично». Васэ сама не без греха (ха-ха…), в конце концов, это ее бездари проворонили передачу, но сделка с человеческой организацией весьма сомнительной репутации – очень грязный прием, даже для Капитана, потому она несознательно медлила с ответом, надеясь сперва разобраться во всем самостоятельно. Ей даже хватало наглости винить Цербер в том, что компрометирующая ее группировку информация теперь Якши знает у кого на руках. Она на это не напрашивалась и готова была уже все бросить, лишь бы сохранить и без того хрупкое доверие Арии, которой стоит только дать повод… Потому что еще не время. Если только…
Пока паренек церемонился, Васэ не один раз хотелось прервать его вопросом вроде «Ну и какого черта вы сделали с моей девочкой?!», но, когда он, наконец, закончил и выжидающе поднял на нее наглый взгляд, все возмущения потеряли свою значимость. Она почти не слушала выдержек из книги, хотя сосредоточенно смотрела на пришельца, активно размышляя, так что их смысл доходил до нее с небольшой задержкой. Ее больше волновало, какими извращениями Цербер напичкал тело этого человека, насколько амбициозен план Призрака и, блять, как долго осталось до того, как весь преступный мир галактики и не только начнет обсуждать ее связи с расистской террористической организацией с Земли, а все потому, что кучка недоделков не справились с элементарной операцией. Но теперь, когда ее возбужденный мозг по-своему, а может, и так, как задумано, сынтерпретировал пространные метафоры, что было не так-то просто (чего только стоило вспомнить значение слова «лиса»), Капитан не могла поверить в происходящее. Еще пара секунд затянувшегося молчания, и она резко опустила голову, сотрясаясь в приглушенном смехе.
- Как ты только что сказал, «войска»? -  вскинув брови, она сделала шаг в сторону человека, кинув короткий взгляд на сопровождающего его охранника, - Я, очевидно, до сих пор не располагаю достойным количеством информации… - тут Васэ замолчала и медленно обернулась на своего лейтенанта с недвусмысленным выражением лица, заставив того потупить глаза в пол (может, он и не виноват ни в чем, но нужно же ей почувствовать власть хоть над кем-нибудь в этом помещении). - Неужто Призрак готов расправиться со всеми моими проблемами? Цена, должно быть, чертовски высока.
Что лукавить, Ирелии было уже плевать на цены. Если ей каким-то чудом удастся получить от Цербера желаемое… Как же глупо выходит. Эти люди, эти человеки предлагают ей помощь. Добром все точно не кончится.

Какое же неуместное "сгори" всплыло в голове Меркурия, когда он изучающе скользнул взглядом по оранжевым отметинам на лице Васэ. Отвратительные татуировки - словно клеймо. Не стоит прикасаться - чтобы не подхватить заразу. "Аристократ" неимоверно брезглив - но он терпит в завидным усердием. Прилежный ученик - всё в нём выдаёт весьма спокойного ребёнка. И лишь лихорадочный блеск глаз принадлежит безжалостному убийце.
Его бледная кожа выделяется белесым пятном в тусклом свете здешних ламп. О греческие боги! Меркурий ненавидел эту вонючую пыль, запахи мочи, что характерны для складов и помещений со спертым воздухом - он поморщился, взывая к своему хладнокровию, что застыло где-то у нуля, боясь опуститься чуть ниже.
Книга тяжела - она тянет вниз. Потускневшие страницы шелестят, стоит неосторожно коснуться их тонкими пальцами. Книга хранила в себе бессмысленные тайны и бесконечное отчаяние тех, кто мнит себя выше остальных. Предсказатели, провидцы! Не нужно обращаться к ним, чтобы прекрасно знать - Васэ нужна помощь Цербера, ну и Церберу... Церберу нужно было чуть больше, чем власть. Меркурий усмехается - становясь похожим на ядовитую змею, а его зелёные глаза поблёскивают в немом азарте. Как же ты ранима, Ехидна.
Как же ты слаба, дочь чудовищ. В безмолвной тьме ты свиваешь свои кольца, сжимая кулаки в бессильной ярости - кто-то получает то, что принадлежит тебе - ты смотришь с ненавистью на Олимп, что рябит в небесах и мечтаешь оказаться там. На самой вершине мира, откуда вершатся судьбы - откуда проливается кровь. Ты хочешь пожрать всех Богов, заменив их своей исполинской тушей, которую не сможет копьями пронзить Зевс. Ты хочешь обвить кольцами землю - творя то правосудие, что кажется тебе истинным. Низвергни Титанов, Ехидна! Выпусти их из клетки. И заставь небеса молиться.
- Под знаменем Затмения поднимется Трёхглавый Пёс из глубин Ада. - усмешка стирается с лица. Бросить в огонь. Растоптать. Уничтожить. Переломать каждую кость в гибком теле, чья синева отблёскивает и переливается подобно чешуе. Убить - со всей жестокостью. На руках Меркурия алая влага - он помнит, как сладок был тот миг, когда он вонзил нож в тело маленькой девочки - в тело азари, которой предстояло стать дипломатом. Для внешнего мира - большой скандал. И "неразумный" уголовник, которого спасает Цербер, принимая под своё крыло.
За всё нужно платить, Меркурий - Браннон Младший готов сполна вернуть потраченное. Он терпит Капитана Васэ так, как это необходимо - так, как сказал Призрак. А Призрак никогда не ошибается. Омега. Проворная шлюха под знаменем Кровавой Богини. С кем же сравнить её можно? С Герой? Нет, не так уж ревнива. С Афродитой? Нет, нет, красота её столь же позорна, сколь и желанна. А может быть, Геката то на троне раскинулась, темнее самой ночи?
Ария должна уйти - так хочет Ад. Так хочет и сама Васэ - раз уж она подаётся навстречу, боясь спугнуть синюю птицу удачи. В её руках зажаты плети и судьбоносные нити - в руках Меркурия сила, которая потребуется, чтобы отогнать падальщиков от умирающего льва. Пришло время для нового правителя - для новой Королевы. Для новой Гекаты, что будет соткана из чёрного полотна. И пусть даже Луи не нравится Васэ, он понимает - как она важна. Он прекрасно знает, что являет собой эта хрупкая фигура на шахматной доске. В которой партия давно раскололась на чёрные тона. Пусть Солнце затмит Марс! Пусть планеты поклонятся Олимпу - перерождённому. Ох, несладко же придётся, когда тьма сойдётся с тьмой.
- Оперативники Цербера начали высадку ровно в 06:00 - через посредников. Жилые кварталы, которые потеряли Синие Светила, стали хорошей базой для основного состава. Остальные группы разбросаны по разным частям станции - в качестве диверсионных отрядов. Пути отступления... - Меркурий поморщился ещё раз, выказывая вполне ясную мысль - "это было лишнее", - Пути отступления подготовлены.
Хватит метафор и пространных стихов - статуя Матери Божьей, Богородицы, плачет кровавыми слезами, смотря за ребёнком, готовым любому нож всадить в спину. Без жалости, без пощады - пой же, Олимп! Пой, пока Трёхглавый Пёс пробирается сквозь заросли колючего терновника. Пой, пока он теряет силы, когда плющ обвивает когтистые лапы. Пой опасливо, когда под весом его вздрагивают скалы и горы в немом безумии ходят ходуном. Пой же - ведь с ним Ехидна. Прекрасная в своей жестокости.
Кайл - словно пёс, что застыл за спиной. Послушный, покорный - бесконечно злой. Будь его воля, так Луи Браннон погиб бы под обстрелом. Но указ Призрака прост - защищать "дипломата". Ах, дипломат - это было у Меркурия в крови. Вслед за отцом, которого он ненавидел больше в разы, нежели азари - вслед по узкой тропе, что ведёт в самый низ - к нитям судеб, сплетающихся воедино. Как же прискорбно - как же отвратительно приторно. Но юнец подумает об этом позже - когда освободится от липких пут поставленной задачи. Когда одержит победу - и никак иначе.

В ответ – очередное пафосное изречение с едва ли уловимым для нелюдей смыслом. Но человек уже не ухмылялся, его юношеский голос теперь чуть более резко отражался от холодных стен помещения. В почти искреннем раздражении Васэ поправила шляпу возвела глаза к потолку, следя боковым зрением за малейшими движениями со стороны собеседника. О, эта извечная проблема: ее желание выглядеть уверенно и непринужденно неизменно сильно в той же степени, что и ее потребность в контроле – над собой, над ситуацией, над жизнью… жизнями. Ирелия часто путала одно с другим, но почти всегда была в состоянии рано или поздно заметить это за собой и дать себе мысленный подзатыльник. Сейчас, однако, было сложно провести черту и установить соответствующие приоритеты.
С каждым своим вздохом худощавый паренек вызывал у Капитана все больше недоверия. Очевидно же – он знает в разы больше нее, и как быть, если у нее над ним нет ощутимого преимущества? Или она уже в который раз столкнулась, точнее, споткнулась об эту самонадеянную человеческую браваду?.. У Васэ был сравнительно небольшой опыт общения с церберовцами, но одну вещь она знала наверняка: несмотря на все свои экстранетовские слоганы, они совершенно отличаются от обычных людей, так что надеяться на свои догадки на их счет – себе дороже. И глупо пытаться ответить той же самоуверенностью и говорить так, будто тебе тоже «кое-что известно». Остается лишь тихо скалиться из темного угла и ждать своего хода. А уж это Васэ умеет.
Вот человек и указал ей на ее законное место. Он еще не договорил, но Ирелия услышала достаточно и непроизвольно сжала кулаки. Призрак уже обо всем позаботился. Неизвестно, каким образом, до сих пор непонятно до конца, с какой целью. По скромному мнению Капитана, людям на Омеге вообще не место, к какой бы организации они себя не причисляли. Как же досадно и впечатляюще одновременно. Еще недавно она рассчитывала на выгодную сделку, провалившуюся было с треском, пару часов назад собиралась отчитать виновных, а сейчас ей валится на голову этот подросток и выясняется, что Цербер проводит явно не вчера запланированную крупномасштабную операцию по захвату власти на станции Омега. Пытающейся хотя бы выглядеть спокойно Васэ стало трудно дышать, она поспешила скрестить руки на часто вздымавшейся груди, и будто бы расслабленно перенесла центр тяжести на правую ногу, отставив левую чуть дальше, чем было уместно в данной ситуации.
- Не терпится узнать свою роль в вашем бесспорно проработанном плане, - глупо, Васэ, слишком прямо.
Хватило пары секунд зрительного контакта, чтобы заметить, как тяжело, физически неприятно человеку смотреть на нее. Ирелия знала и любила этот колючий взгляд, но редко ощущала его на себе. Влажный блеск в глазах обреченных жертв, лучи подобострастия, буквально излучаемые взглядами подчиненных, - вот это привычнее. Впрочем, и не надоедает. Но еще реже Васэ могла с уверенностью сказать себе, что не зря дает волю паранойе. Последняя вообще большую часть времени жила своей жизнью, и, в свете последних событий, все чаще требовала свободы действий. Вот и сейчас хотелось задать десятки вопросов, сунуть нос в каждый нюанс… да узнать хотя бы, кто перед ней и что дает ему повод вести себя столь самоуверенно, в чем его секрет. Но вероятность того, что он честно и без лишнего тумана ответит хотя бы на один вопрос, была ну очень уж мала.